Проблема ранних российско-японских торговых и политических контактов неоднократно поднимались отечественными историками и географами. Однако далеко не все ее аспекты в равной степени изучены. Среди малоисследованных вопросов выделим роль и место торговых отношений с Японией в системе предпринимательской деятельности крупного капитала на Тихом океане, неоднозначные оценки и подходы к пониманию задач российско-японских контактов, отношение к ним в российском обществе. Есть неясности и спорные моменты в истории отдельных плаваний на Курилы и север Японии.

    Еще в 1738 -1742 гг. отряд М.П.Шпанберга  обследовал острова Курильской гряды и собрал первые сведения об Японии. Чуть позднее были установлены первые контакты  с японскими торговцами на Кунашире, которые стремились к прямой торговле с русскими, а не через курильцев.

   В 1750 г. сын М.П.Шпанберга – А.М.Шпанберг представил в Адмиралтейц-коллегию рапорт с новым проектом установления торговых отношений с Японией, но не был тогда поддержан. Тем не менее, спустя десятилетие на основании его проекта Ф.И.Соймонов представил в правительство записку “О позволении купцам собственным их иждивением открывать Курильские острова”. В 1761 г. последовалсоответствующий указ Сената. На основании его Иркутский губернатор А.И.Бриль предписал главному командиру Камчатки К.М.Бему предпринять более решительные шаги к организации плаваний на Курилы. В частности, было предложено отправить секретно одно частное судно под видом промыслов вплоть до Матсая / Хоккайдо/. 1 Первая попытка, предпринятая селенгинским купцом А .Толстых, оказалась неудачной. С 1774 г. за дело взялись компаньоны П.С. Лебедев-Ласточкин и Г.И.Шелехов. Один за другим ими были отправлены два судна на “ Св.Николай” и  “ Св.Наталия.”. Руководителям этих  экспедиций И.М.Антипину и иркутскому купцу Д.Я.Шабалину предписывалось вступить с японцами в переговоры и попытаться установить торговые связи. Шабалину дважды удалось встретиться с японскими торговцами, а на северо-восточной оконечности Хоккайдо  провести переговоры с представителем местной администрации. В ходе переговоров последний заявил, что для торговли есть порт Нагасаки, “ где со всех сторон собираются и торги производят, куда можете ходить и вы”. Эти первые контакты были положительно оценены и самими купцами, и представительством. П.С. Лебедев-Ласточкин был награжден золотой медалью с надписью “За полезные обществу труды”.

   Со второй половины XVIII в. Основной базой организации промыслового освоения северо-восточных территорий Сибири, островов Тихого океана и Русской Америки становится Иркутск. Здесь формируются купеческие компании, заключаются торговые сделки, нанимаются промышленные люди. Иркутские купцы и мещане принимали самое активное участие  в промысловой деятельности на Тихом океане. По справке Иркутской городской думы в 70-90-х гг. XVIII в. На суднах различных компаний работало 165 иркутян, в том числе 105 мещан и 60 цеховых. Поэтому неудивительно, что здесь скапливалась вся информация о плаваниях на востоке, разрабатывались планы и программы расширения промысловой деятельности, установления торговых отношений с новыми странами. Местная администрация и капитал придавали большое значение дальнейшему развитию торговых связей с Японией. Не случайно уже в середине XVIII века в Иркутске зазвучала японская речь. С 1756 г. в местной навигационной школе вводится преподавание японского языка. Учителями стали попавшие в Россию в результате кораблекрушений японские моряки и торговцы. Таким образом, далеко не случайно, именно Иркутску выпала честь инициатором первого российского посольства в Японию.

   В августе  1783 г. у берегов Камчатки потерпело крушение японское судно “Синсемару”. Спасшихся моряков в 1789 г. перевезли в Иркутск. Заботу о них пиняли на себя иркутской генерал-губернатор И.А.Пиль, ученый-натуралист Э.Г.Лаксман, Г.И.Шелехов и ряд иркутских купцов. В их среде и возник проект установлеияпостоянных торговых связей с Японией. Разработан он был Э.Г.Лаксманом и Г.И.Шелеховым , и с представлением И.А.Пиля был направлен Екатерине II. 13 сентября 1791 г. появился именной указ “ Об установлении торговых отношений с Японией”,  в котором отмечалось, что “ случай возвращения сих японцев в их отечество укрывает надежду завести с оным торговые связи”. Экспедиция должна была отправиться в Японию от имени иркутского генерал-губернатора. Сделано это было, очевидно, для того, чтобы не уронить престиж императрицы  в случае  неудачи посольства и не возбудить подозрения Англии и Голландии в отношении целей российской политики на Тихом океане. Надо сказать, что в Петербурге довольно скептически смотрели на возможность установления достаточно прочных взаимоотношений с Японией. “…Не токмо  все иностранные купцы, - писал Э.Г.Лаксман, - но и большая часть господ сие японское предприятие яко невозможно всячески критиковали, так что я в Петербурге столько же был предметом насмешки, как здесь ненависти и гонения”. Последние строчки связаны с конфликтом Лаксмана с Шелеховым и иркутскими купцами. Шелехов не мог простить ему того, что в итоге правительство поддержало планы  Лаксмана, направленные на более сдержанное, скорее научное и политическое, развитие отношений с Японией. Шелехов же на первый план выдвигал чисто коммерческие задачи. Лаксмана пугало, что Шелехов “ …ныне монополистическим оком взирает на будущую  первоначальную японскую торговлю ”.

   Посольство А.Лаксмана, с которым был отправлен и уже  известный нам Ф.Я.Шабалин, в целом выполнило намеченную Э.Г. Лаксманом программу. Оно длилось около года /  13.09.1792 – 9.09.1793/. Япония уклонилась от подписания дипломатических и торговых договоров, но оставила надежды на продолжение диалога. Русскому послу был вручен письменный лист, разрешающий русским торговым судам посещать порт Нагасаки. Кроме того, были собраны новые сведения об Японии, описаны и положены на карты Хоккайдо и другие южные острова Курильской гряды, привезены коллекции образцов флоры и фауны, семена сельскохозяйственных культур.

    Политические результаты посольства вызвали в правительстве противоречивые оценки. Екатерина II  ожидала от него большего и в ряде писем не скрывала своего разочарования его итогом. Тем не менее, по ее распоряжению началась подготовка новой экспедиции в Японию. По-прежнему большую активность в подготовке плавания проявляли иркутские купцы. “ Торгующие в Иркутске и по Северо-Восточному океану купечество, - писал Э.Г.Лаксман, - предлагают осенью 1796 г. снарядить купеческое судно в Нагасаки. Особенно усердствует С.Киселев, А.Полевой и Влас Бабиков”. Но последовавшие одна за другой неожиданные смерти Г.И.Шелехова, Э.Г.Лаксмана, а затем и самой императрицы остановили эти приготовления.

   Плавание А.Лаксмана и развитие российско-японских отношений вызвали интерес в купеческих кругах России. Одним из проявлений его стала записка “ Примечания на мореходныя описания поручика Лаксмана и мещанина Шабалина с рассуждением о учреждении японской торговли, учиненные в Архангельске 1796 года”, достаточно критически оценивающая результаты посольства и призывающая подходить к развитию этих отношений не с позиций сииминутной выгодны, а исходить из государственных интересов на Дальнем Востоке.

                                                                                                                         Т.С.Федорова,

                 зам. директора Росс. гос. архива военно-морского флота ( С.-Петербург)